В залах музея-заповедника "Царицыно" прямо сейчас разворачивается удивительный диалог времен — древние ритуалы, переосмысленные через призму современного искусства, обретают новую жизнь. Выставка "Я иду искать! Современное искусство в традиционном музее" — пространство, где обрядовые практики предков вступают в неожиданный синтез с актуальными художественными формами.
"Газета.Ru" — о том, как это выглядит.В любой переходной ситуации садись за стол
Выставка посвящена так называемым "обрядам перехода", концепцию которых вывел французский этнограф и фольклорист Арнольд ван Геннеп. Эти ритуалы помогают обществу упорядочивать важные изменения, снижая тревожность и обеспечивая плавный переход человека в новое состояние. Обряды перехода — традиционные церемонии, которые символизируют и официально закрепляют изменение социального статуса. К ним относятся обряды жизненного цикла (рождение, свадьба, похороны) и ритуалы, связанные с адаптацией (взросление, переезд) или другими значимыми переменами в жизни (например, выбором карьеры). Все эти моменты и отражены в выставке.
Но давайте вспомним, какой традиционный ритуал неизменно сопутствует любым переменам. Поступает ли ребенок в первый класс, идет ли в армию, объявляет ли о помолвке или повышении на работе, это всякий раз приводит семью и друзей… за стол, конечно же!
Сердце экспозиции потому — зал "Застолье", где ритуальная трапеза превращается в многомерный перформанс. Центральным элементом становится "Пир-гора" творческого союза "Планетянин" — инсталляция из 165 персонажей, воссоздающая сакральную атмосферу коллективного ритуального действа.
Стол, лишенный физических угощений, превращается в алтарь воображения, где каждый зритель становится участником древнего обряда единения.Важно, что именно в этом зале располагаются и деревянные скульптуры представителя наивного искусства Владимира Зазнобина — "Гармонист" и "Певица" из коллекции музея-заповедника "Царицыно". Они будто вступают в диалог с работами современных художников и становятся участниками разворачивающегося на наших глазах масштабного праздника.
Времена года
Пространство выставки выстроено как ритуальный сказочный маршрут — ни одному герою не удавалось избежать перепутья и выбора. Не удается это и человеку на протяжение всей жизни. От застолья расходятся два символических маршрута. Правая ветвь посвящена циклическим переходам, которые человек не властен изменить. И тут снова уместно вспомнить, как принято было в народе провожать одно и встречать другое время года. Мы и сегодня повторяем эти обряды, сжигая чучело Зимы на Масленицу или радуемся урожаю на Яблочный спас. Все это отголоски традиционных ритуалов в нашей культуре.
Современные авторы, впрочем, воспринимают неизбывность смены времен года как вызов. А можно ли сделать так, чтобы границы были не столь очевидны? Можно ли поиграть во взаимопроникновение сезонов? В зале "Зима-лето" видим кинетическую картину Алексея Трегубова: ее полотно движется, превращая на глазах у изумленной публики зиму в лето и обратно. Такое художественное решение становится визуализацией календарных обрядов, где смена сезонов предстает как космический танец противоположностей. Зал "День-ночь" продолжает тему ритуального осмысления времени через интерактивные картины того же автора: они состоят из крутящихся элементов, позволяющих зрителю буквально "перевернуть" время.
Сон в руку
~Во многих традициях сон и смерть воспринимались как родственные состояния, что отразилось в поговорках: "Сон — смерти брат", "Сонный, что мертвый".~ Считалось, что во сне душа покидает тело и странствует по иным мирам, а резкое пробуждение или переворачивание спящего может помешать ее возвращению, что грозит гибелью.
Особое значение придавалось вещим снам — их рассматривали как послания из потустороннего мира или предзнаменования будущего. Такие сны тщательно запоминали, люди советовались о них с близкими или обращались к толкователям. В народных сонниках символы трактовались по особым правилам: например, святые сулили защиту, а ворон или разрушенный дом предвещали беду. При этом некоторые знаки могли иметь противоположное значение — слезы во сне обещали радость, а собственная смерть сулила долголетие.
Смерть же понималась не как конец, а переход в иное состояние. Погребальные обряды были призваны помочь умершему "правильно" покинуть мир живых и защитить от его возможного вредоносного влияния. Эти ритуалы отражали веру в продолжение существования за гранью земной жизни и стремление сохранить баланс между мирами.
Попыткой передать эти взаимосвязи и тот сумеречный мир, куда душа попадает во сне, в переходном состоянии между реальностью и небытием, стала инсталляция Марии Трегубовой в зале "Сон-Явь-Смерть". Художница средствами современного искусства визуализирует важные для традиционной культуры понятия, связанные с пограничными состояниями сознания, где сновидения становились окном в иные реальности. В ее многоуровневой инсталляции таких окон даже несколько, в каждом — необычные сюжеты: то царевна плывет по черной реке, то блуждает по лесу. А царевна — потому что мы находимся в подсознании автора, который работает над спектаклем "Спящая царевна". Сказка выбрана не зря — к этому сюжету, связанному со сном и смертью, обращались многие авторы, причем не только в русской культуре.
Что выросло, то выросло
Левый маршрут выставки посвящен личным ритуалам перехода. Тем выборам, которые зависят от самого человека. В зале "Рождение" инсталляция "Берегиня" Ольги Божко и Ирины Кориной превращает тканевый лабиринт в пространство развития и поиска своего пути, где каждый шаг сопровождается звоном колокольчиков — современной интерпретацией обережных ритуалов. Инициация призвания оживает в зале "Профессия". Голографические проекции создают "призрачный театр", где матрешки, балалайки и самовары участвуют в современном варианте обрядов профессионального становления "героев нашего времени" — от гимнастов до космонавтов.
В зале "Взросление" видим "Дом-выползок" Аллы Урбан из змеиных шкурок — он становится метафорой ритуального сбрасывания старой кожи при оставлении родительского дома. И здесь же — арт-видеоигра Александра Шишкина-Хокусая о сепарации со значимым взрослым. Мальчику, герою игры, настает время слезть с бабушкиной шеи (и тут это не фигурально, а буквально) и проложить свой собственный жизненный маршрут. Игра "Млечный путь" с джойстиком в гигантском пне посреди зала превращает древние испытания в современный цифровой обряд инициации-взросления.
Такими интересными работами художники подсвечивают тему роста и развития. В жизни каждого человека наступает важный момент перехода от детства к зрелости. Этот — не только биологический процесс, но и сложный социальный ритуал, помогающий человеку осознать новую роль в обществе. В архаичных культурах этот переход оформлялся через инициацию — обряды, символически "умерщвлявшие" детство и "возрождавшие" человека в новом статусе.
~Традиционно инициация устраивалась вне привычного пространства — в лесу, горах или других "пограничных" местах, подчеркивая разрыв с прежней жизнью. Юноши проходили испытания одиночеством и выживанием, а девушки — через освоение женских ролей (например, заплетание косы как знак готовности к замужеству).~
В современном мире эти обряды трансформировались, но сохранили свою суть. Выпускные балы, последние звонки, военная присяга, студенческие посвящения — все это новые формы инициации, отмечающие переход в новый статус. Даже такие, казалось бы, простые ритуалы, как прокалывание ушей или вручение диплома, выполняют ту же функцию: они символически завершают один этап жизни и открывают следующий, помогая человеку осознать свою новую социальную роль.
Девушка и смерть
Особую силу обретают ритуальные практики в зале "Проводы". Инсталляция Ульяны Подкорытовой — изба с цифровыми окнами, в которых видим снятый специально для выставки фильм, — рассказывает нам о предсвадебном ритуале. Эти проводы — не в последний путь, а замуж. Но в каком-то смысле это очень схожие в народном видении темы, ведь данные ритуалы крутятся вокруг "умирания". В одном случае — физического, а в случае с проводами — метафизического: умирания девичьей ипостаси. Из девушки рождается женщина.
~Проводы невесты сопровождались омовением, причетами и переодеванием, напоминавшими похоронные обряды — это знаменовало "смерть" в прежней семье и "рождение" в новом роду. Заплетенные волосы и свадебный венец визуально закрепляли новый статус.~
Но не только свадебные, а любые проводы выступали всегда своеобразным порогом между прошлым и будущим. Через напутствия, молитвы и ритуальные действия человек получал духовную поддержку семьи, становясь звеном в непрерывной цепи поколений. Эти традиции превращали память о доме в невидимый оберег, сопровождающий человека на всех жизненных путях. Важно, что традиционные проводы — будь то в дорогу, армию или замуж — всегда наполнены символикой защиты и благополучия, которые дает дом, который оставляешь за собой. В каком-то смысле проводы — повод ощутить свою связь с прошлым, с семьей, с тем, что всегда было и будет тебе дорого.
Ах, эта свадьба…
Кульминацией ритуального путешествия становится зал "Свадьба". Свадебный обряд — это тоже не просто праздник, а такой же сложный ритуал перехода, как и встреченные ранее на пути. Тут каждый элемент наполнен глубоким смыслом. Традиционная свадьба начинается с этапа отделения: сватовства, смотрин и обручения, когда две семьи договариваются о будущем союзе. Кульминацией становится сама церемония, знаменующая переход невесты из рода отца в род мужа.
~Даже кажущиеся игровыми моменты, вроде совместного откусывания каравая, несут символическую нагрузку — это не просто забава, а древний способ определения семейной иерархии. Каравай же олицетворяет единство, достаток и будущее благополучие молодой семьи.~ Через выкуп невесты, венчание и переезд в дом жениха происходит окончательное оформление нового статуса молодых. Свадебные песни и причитания, звучащие на протяжении всего обряда, становятся голосом предков, напоминающим о непрерывности жизненного цикла.
Этот ритуал на выставке представлен аудиовизуальной инсталляцией "Радость-свадьба с подменой невесты". Костюмы Андрея Бартенева, музыка Владимира Раннева и текст Евгении Некрасовой создают современный шуточный вариант свадебного обряда, где фольклорные элементы переплетаются с актуальным искусством, а многоголосие ансамбля N'Caged будто воспроизводит архаичную полифонию обрядового действа. Эта экспозиция позволяет ощутить магию свадебного перехода, где радостное торжество сочетается с глубинной обрядовой символикой, связывающей поколения и подчеркивающей сакральность семейного союза.
На этой удивительной выставке мы видим, как через все залы реализуется идея переходов в качестве универсальных для всех культур. Художники не просто рефлексируют о прошлом, о древних традициях и обрядах, но и создают актуальные высказывания о современности. А "Царицыно" благодаря этому проекту становится местом, где традиция обретает новое актуальное измерение, доказывая свою вневременную ценность.
Свежие комментарии