Женщина привела свою собаку на усыпление, ветеринар собаку принял, но усыплять не стал. Мужчина принес на усыпление кошечку - Айболит и это животное принял, попробовал уговорить оставить ее в живых, но так как хозяин ни в какую, то даже не стал дальше упрашивать, животное на усыпление взял, но усыплять опять не торопится.
Прям начало триллера. Что задумал доктор? Основать остров Моро? Продолжить эксперимент профессора Преображенского? Создать идеальное существо?
– Не сметь называть Зину Зинкой. "Понятно-с?" - говорит профессор Шарикову.
– Понятно, - отвечает ему испуганный Шариков.
– Спанье на полатях прекращается. Понятно?
– Что-то вы меня, папаша, больно утесняете.
На самом деле все обошлось без "папаши" и фантастики.
Баграт Агажанов, ветеринар из Челябинска, ничего ужасного не делал с этими животными, а сперва кого надо лечил, кого надо просто кормил – и потом устраивал к новым хозяевам.
Этот обмылок фразы "кого надо лечил", если ее вывернуть, означает, что были и те, которым лечение не требовалось. То есть их приводили на усыпление здоровыми.
Ну мало ли как бывает. Жила-была в семье кошечка или собачка: и то ли утомила, то ли еще какие проблемы возникли (например, постарела, а это целая история, вот у меня тоже собака постарела: "входит" в стену, плутает в своей внутренней тьме, иногда гадит на пол - честно говоря, удовольствие ниже среднего). И тогда решают люди от своего Бобика избавиться. Приносят его на смерть, а Айболит ничего после неудачных уговоров не делает, а берет приговоренное животное, выхаживает - и другим отдает.
О нем даже написали в газете.
Если триллер не получается, то, в принципе, перед нами начало сюжета для приторного детского рождественского фильма. Но рождественского фильма из этой истории тоже сперва не вышло.
Зоозащитница и юрист Анна Разинова написала на Баграта Агажанова заявление в прокуратуру. Текст ее комментария можно найти в сети. Смысл же комментария - вот: если ветеринар берет деньги за эвтаназию и не усыпляет животное, то он нарушает закон.
Возмущенная тем, что животные не умерщвляются, зоозащитница попросила провести проверку. Когда шум начался и Анну Разинову спросили, не боится ли она, что общественное мнение поднимется против нее, она ответила: "А вы знаете, я уже ничего не боюсь".
Это очень точное определение того, что сейчас в нашей стране происходит. Уже никто ничего не боится.
Профессор Высшей школы экономики пишет у себя на странице в Facebook, высказываясь на совсем другую тему, политическую: "... кроме того убогого клоачного русского, на котором сейчас говорит и пишет эта страна". На сияние этой фразы к нему приходят в комментарии люди (собственно, "эта" самая им не любимая страна), которые тоже ничего не боятся и вываливают ему на голову ту субстанцию, которую он так энергично и адресно описал.
Сторонние любители таких скандалов находят и другие его высказывания. Например, такое: "Улицкая пишет: "Власти уходят, а родина остается". По-моему, власти и есть родина. И они остаются вместе. Какое счастье, что я родину не люблю ни в каком виде".
Ну что ж: честный человек. Никто не может заставить родину любить. Ни в каком виде. Этого, может, и не надо. Но "клоачный русский" (потом уже он объяснил, что имел в виду не сам язык, а то, как над ним "издеваются" носители) и "я родину не люблю ни в каком виде" — это такая же точно гнусь, которую выкрикивали ему в ответ набежавшие в комментарии оскорбленные патриоты и патриотки.
Мы совершенно потеряли страх. Не перед государственной машиной (дело "Нового величия" говорит, что ее вообще стоило бы опасаться), а страх в значении "стыд". Нам больше ничего не стыдно.
Вот просто не стыдно и все.
И удивительно, что самый адекватный сейчас человек, получается, даже не Доктор Айболит, который не дает усыпить собаку, если та надоела (хотя он, конечно, прекрасен), а бывший полицейский Виталий Максидов, в которого кинули бутылку и который отказался считать себя потерпевшим по "московскому делу".
"Это смешно было абсолютно. Я понимал, что никакого вреда она [бутылка] не могла мне причинить, тем более она даже не попала в меня".
Он увольняется. Не из-за этого. Просто давно хотел.
"Жизнь человека для меня не пустой звук, - говорит он. - Шум вокруг всей этой ситуации [с отказом признать себя потерпевшим] мне непонятен. Я ничего не сделал такого, чтоб была такая реакция - конечно, я удивлен. Это простой человеческий поступок".
Говорит все это Виталий Максидов на вульгарном "клоачном", не профессорском языке. И до профессора Высшей школы экономики не дотягивает ни в каком виде.
Но почему-то мне кажется, что он - лучше.
Хотя бы тем, что в нем нет презрения. Тем, что за ним не стоит никакая клака (если посмотреть комментарии под постом профессора Высшей школы экономики, то легко заметить: там, кроме хейтеров, еще есть масса защитников – и хорошо б, чтоб они защищали профессора как-то иначе). Клака и клоака – они же рифмуются. Но этой рифмы уже никто не боится.
Ну а теперь давайте попрощаемся с собаками.
... Мой приятель недавно рассказал в своем блоге про неприятный случай: его собаку, которую он взял из приюта, забрали на время в тот же приют для стерилизации. Всего-то на два дня. Он описывает, как ее увозили. Приехала машина, он вывел собаку на розовом поводке, она радостно стала скакать и бегать, пока вдруг не увидела приютский автомобиль с хорошо знакомыми клетками.
И тут случилось страшное.
Собака начала рваться прочь от машины, скулить, хватать своего хозяина лапами за ноги, облизывать, а в глазах ее читался ужас.
"Не отдавай меня, я не буду больше рвать бумажки, я даже не буду больше есть!"
Большой мягкий ветеринар легко подхватил отчаявшееся существо на руки, и дверца клетки за собакой закрылась.
"...Я гладил ее через железные прутья, но Мася, обреченно прижав уши, уже никак не реагировала на мои прикосновения, прижалась лбом в угол, и только по телу ее проходили волны дрожи, как мне казалось, величиной с палец".
"Ее бог предал ее. И она снова разом стала тем же забитым, жалким существом, каким я увидел ее первый раз, когда сердце мое вдруг требовательно стукнуло о мои ребра".
Мой приятель не мог поехать с ней в другой город: ему надо было собираться в дорогу. Они пожали друг другу руки с волонтером, и машина уехала.
Машина уехала, а приятель остался.
Он стоял и думал о том аде, который сейчас творится в душе его собаки. Которая снова поняла, что она ничья.
"Мася вернется, - написал он в конце. - Но она навсегда запомнит то, что однажды бог ее оказался бессилен. Так не предавайте же никого. Никогда. Страшнее нет ничего на свете. Когда-нибудь, если придется отпускать Масю в последний путь, я не допущу, чтобы ее увозили от меня люди в белых халатах. Буду с ней до конца и сам закрою, теплой рукой, ее холодеющие веки. Не оставлю никогда, никого. Трудно быть богом".
...Трудно быть богом.
Да, трудно.
Но многие даже не пытаются.
Свежие комментарии