Опасны ли врачи-мигранты, нужно ли запретить народных лекарей и знахарей и как уравнять зарплаты врачей из разных регионов? Об этих и других проблемах российской медицины, которые предстоит решить в 2025 году, "Газете.Ru" рассказал депутат Госдумы, первый заместитель главы Комитета по охране здоровья Бадма Башанкаев.
— Какие главные задачи будет решать отечественная система здравоохранения в 2025 году?
— 1 января стартовал национальный проект "Продолжительная и активная жизнь". Я вошел в состав его Общественно-экспертного совета. В этом национальном проекте — 11 федеральных. Уже их темы говорят о главных задачах в области охраны здоровья.
"Здоровье для каждого", борьба с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями, сахарным диабетом, гепатитом С, медицинская реабилитация, совершенствование экстренной медицинской помощи, модернизация первичного звена, кадры, развитие федеральных медицинских организаций, национальная цифровая платформа "Здоровье".
Понятно, что у каждого проекта свое направление, но, так скажем, в синергии, они призваны решить ключевой вопрос. Ожидаемая продолжительность жизни в стране должна вырасти до 78 лет к 2030 году и до 81 года к 2036-му.
— Какие главные законопроекты о здравоохранении Госдума может принять в весеннюю сессию?
— Совместная инициатива депутатов и сенаторов — законопроект о дополнительном профессиональном образовании. Очень важно, чтобы он был принят как можно скорее.
Другой важный законопроект (внесен правительством) предлагает законодательно закрепить понятие перечня стратегически значимых лекарственных средств. А это и стабильное производство востребованных препаратов, и сохранение рабочих мест и социальных гарантий.
Кстати, по аналогии с лекарствами должен регулироваться рынок биодобавок. Сейчас он не в состоянии обеспечить их качество и безопасность. Законопроект, посвященный этому вопросу, поможет проследить "жизненный путь" каждой БАД-упаковки. От производства до продажи.
Готовится документ о штрафах за продажу детям энергетиков (напомню, 1 марта вступает в силу закон, запрещающий продавать их несовершеннолетним).
Также у нас в работе — законопроекты о медуслуге, качестве медицинской деятельности, о целителях. И — инициативы в области дальнейшего законодательного регулирования применения клинических рекомендаций.
— Одной из самых острых всегда была тема кадров. Как обстоят дела сейчас?
— Замечу, что ситуация с медиками сложная во многих странах мира, в том числе западных. Но в этом году наш Минздрав впервые зафиксировал не отток, а приток кадров. В профессию пришло около 7 тысяч человек. Одна из новелл в части кадрового вопроса касается зарплат. В этом году стартуют пилотные модели оплаты труда бюджетников. Для медиков пилотными регионами выбраны Липецк, Курган и Якутия.
Сейчас разница в зарплатах очень заметна и может доходить до 20-40 процентов.
Как, например, в Абакане (Хакасия) и Минусинске (Красноярский край), расстояние между которыми — всего 25 км.
— В чем суть этого пилотного проекта?
— Можно сказать, будет применена адаптированная советская система — по тарифным единицам. Ключевая задача — снижение разницы в зарплатах медицинских работников. Тут очень важно внимательно подойти к ее реализации.
Пилотные проекты рассчитаны до 2027 года. Если они покажут, что ситуация улучшилась, распространим схему на всю страну. Таково указание президента — выравнять ситуацию с зарплатами по всей стране.
— Помогает ли решать вопрос с кадрами целевое обучение?
— Формат перспективный, но нужно больше ответственности со стороны выпускника. Сейчас, если он не вернулся к работодателю, у которого должен был работать после окончания вуза, то обязан заплатить штраф. Это около 120-150 тысяч рублей. А обучение в среднем стоит несколько миллионов за 6 лет.
Мы считаем, что те, кто не вернулся, должны выплатить полную стоимость обучения. Это справедливо. Вместе с ответственными ведомствами мы намерены провести анализ правоприменения норм закона о целевиках — с учетом региональных особенностей. Затем — обдумать предложения, которые помогут механизм целевого приема и обучения усовершенствовать. Многое станет ясно уже ближайшей весной.
— Несмотря на дефицит кадров, некоторые регионы ввели запрет на трудоустройство мигрантов в медорганизации. В 2023-м депутаты предлагали ввести такое ограничение и на федеральном уровне. Как вы смотрите на такие инициативы?
— Ужесточение контроля за квалификацией принимаемых на работу врачей-мигрантов — важная тема. Вопрос в том, что понимать под ужесточением. К слову, медицина в США и Великобритании построена на врачах-мигрантах, которые доказывают свою профессиональную состоятельность через серию сложных экзаменов.
Они состоят из нескольких этапов и сдать их непросто. В среднем на каждый этап нужен год обучения. Мы можем пойти похожим путем. И если врач-мигрант достойно прошел все испытания, имеет должную квалификацию, то в чем проблема?
— Вы подчеркнули, что нужно как можно скорее принять законопроект по совершенствованию дополнительного профессионального образования. Почему?
— Потому что дополнительные программы обучения — один из самых болезненных моментов, если говорить о подготовке медиков. Уверен, не только ответственный специалист, но и пациент сможет ответить на вопрос, какой должна быть "школа" для врачей?
Солидная репутация, должное материально-техническое оснащение, опытные педагоги, клинические базы для практической подготовки студентов. Сегодня около 10 тысяч учреждений предлагают дополнительные образовательные услуги. С чем мы сталкиваемся в итоге? В том числе с потоком жалоб в Комитет по охране здоровья. Примеров, когда врачи получают сомнительные документы, слишком много. Полноценным обучением часто считаются дистанционные курсы. Что, по нашему мнению, нужно сделать, чтобы усовершенствовать контроль над подготовкой медицинских кадров? Минздрав должен получить право разрабатывать и утверждать типовые дополнительные профессиональные программы.
Следует ужесточить требования к образовательным учреждениям в здравоохранении. Процедура их лицензирования должна включать обязательное заключение Росздравнадзора. Необходим запрет на полностью дистанционное обучение в медицинской сфере.
— Вы сказали, что в работе комитета — законопроект о знахарях, травниках, нутрициологах. Какие проблемы он должен решить?
— Да, такая работа идет. К слову, недавно в большом сетевом магазине в отделе здорового питания увидел QR-код. Там фотография их "штатного нутрициолога" и написано что-то из серии: "Хотите здорово жить — обратитесь ко мне, научу правильно питаться". Мы посмотрели, у человека даже диплом неврачебный, а образование состоит из двух месяцев курсов в онлайн-режиме. Написали запрос, плакат сняли. Разрешение практиковать народную медицину могут выдавать регионы. В одних получить такой документ просто. В других, например в Москве и Подмосковье, их вообще не выдают.
Но по факту "нутрициологом" или "травником" сейчас может назвать себя любой желающий.
Такие люди уверяют: помогу похудеть, вылечу от всех-всех болезней. Знаете, как порой проходит лечение? Болезни спины один такой знахарь лечил… кувалдой. Мало того, они еще и других обучают!
— Как классический врач вы негативно относитесь к народной медицине?
— Вовсе нет. Хорошо отношусь. Вопрос в том, что это за народная медицина. Бывает, пациент сложный и никак не откликается на лечение. Скажем, у него синдром раздраженной кишки, ему таблетки даешь, не помогает. Направляю на иглоукалывание к специалисту с хорошим образованием, которому сам доверяю. И после этих процедур пациент "летает". Я считаю, что возможность практиковать народную медицину должна быть только у людей с соответствующим, желательно медицинским образованием. А если кто-то прочитал "Чжуд-ши" (древний трактат тибетских лекарей) в плохом переводе и после этого начал "лечить" других с нестерильными иголками в ненадлежащих условиях — вот это мракобесие и ужас. Главное в медицине любого формата — не навреди. И это надо помнить.
— Все, что мы обсудили, так или иначе касается качества оказания медицинской помощи. На эту тему также готовится новый законопроект?
— Готовится. Стандарты качества медицинской помощи — очень серьезная тема. Пока в России их внедрение не является обязательным — остается на усмотрение руководства медорганизаций.
При этом медицина получает колоссальные деньги из ОМС, а качество помощи в разных организациях разное. Это неправильно.
Мы убеждены, что настало время внедрения национальной системы оценки качества и аккредитации учреждений с помощью отечественных требований. — Отечественные стандарты уже есть?
— Есть и стандарты, и позитивный опыт. В пример приведу перинатальный центр в Нальчике. Там используется российская технология системы безопасности и качества. В каждом процессе — чек-листы, как в предполетном осмотре самолета. Каковы результаты? Прежде всего, значительное снижение смертности — и детской, и материнской. Многое зависит от того, как в той или иной клинике построен внутренний контроль инцидентов. Если что-то произошло, об этом нужно сказать, будет собрана комиссия, она посмотрит, что случилось. Виноват врач или так сложились обстоятельства? Какие действия должны быть предприняты, чтобы это не повторялось? Вместе с медиками, пациентскими организациями, организаторами здравоохранения мы работаем над законопроектом, который обозначил бы правовые рамки, способные снизить риски для пациентов и повысить ответственность медработников, гарантировать должное качество медицинской помощи. По всей стране.
Свежие комментарии