Уходящий 2025 год стал для отечествоенной сферы IT-технологий периодом качественной трансформации. Значительные успехи достигнуты как в области развития искусственного интеллекта, так и для обеспечения кибербезопасности. Какие приоритеты стоят перед рынком, и как он будет регулироваться - в интевью "Газете.
Ru" рассказал депутат Государственной думы Российской Федерации и член Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Антон Немкин.— За последний год ИТ-сфера в России заметно изменилась. Как бы вы в целом охарактеризовали этот период для отрасли?
— Прошедший год можно назвать периодом взросления и стратегической стабилизации ИТ-отрасли. После "перегретых" 2023–2024 годов рынок вышел из режима экстренного реагирования и перешел к более осознанной, системной работе.
Компании перестали хаотично внедрять решения и начали выстраивать архитектуру, стандартизировать интеграции, считать стоимость владения и ориентироваться на долгосрочный эффект.
Это видно и по динамике рынка: рост уже не двузначный, а более умеренный - в пределах нескольких процентов, но при этом устойчивый и качественный. Основной фокус сместился с инфраструктурного импортозамещения на программное обеспечение, сервисы и прикладные решения, которые дают бизнесу реальную добавленную стоимость.
ИИ, облака, кибербезопасность, платформенные продукты - именно эти направления сегодня формируют ядро спроса.
При этом ИТ окончательно перестала быть "вспомогательной функцией". Сегодня это фундамент экономики, промышленности, логистики, финансов и государственного управления.
В отрасли работает уже более 1,1 млн человек, зарплаты продолжают расти, доля ИТ в ВВП по итогам этого года впервые превысит 2,5%, а объем реализации отечественных решений за пять лет вырос почти в четыре раза - до 4,5 трлн рублей.Это говорит о том, что российские технологии перестали быть временной заменой и становятся полноценным драйвером экономического роста.
Важно и то, что рынок постепенно консолидируется: конкурируют уже не отдельные продукты, а экосистемы и платформы. Это естественный этап зрелости отрасли, который повышает требования к качеству решений, уровню сервиса и ответственности вендоров.
— Какие ключевые тренды вы бы выделили сейчас и на горизонте ближайших лет?
— Один из главных трендов - переход от разрозненных внедрений к тиражируемым платформенным решениям и управляемым сервисам. Искусственный интеллект выходит из стадии "пилотов" и экспериментов и все активнее внедряется в производственные и управленческие процессы.
При этом растет спрос не просто на ИИ как технологию, а на безопасную, контролируемую и встроенную в бизнес архитектуру.
Второй важный тренд - кадровый. Дефицит специалистов остается серьезным ограничением, и именно поэтому государство делает ставку на долгосрочные инвестиции в образование: только на программы обучения школьников и студентов программированию предусмотрено более 20 млрд рублей на ближайшие три года.
Без изменения парадигмы подготовки кадров - от школы до переподготовки взрослых - устойчивого роста отрасли не будет.
Третий блок - инфраструктура и "железо". После всплеска спроса в предыдущие годы аппаратный сегмент в 2025 году замедлился, но уже в 2026 ожидается новый рост за счет обновления мощностей под ИИ, аналитику, ЦОДы и отраслевые программно-аппаратные комплексы.
Особенно это важно для критической информационной инфраструктуры, где к 2030 году предусмотрен обязательный переход на отечественные решения.
Отдельно стоит отметить рынок кибербезопасности. Он растет не так быстро, как раньше, но качественно меняется: компании переходят от точечного "латания дыр" к построению комплексных, проактивных систем защиты. Безопасность перестает быть бэк-офисной функцией и становится стратегическим фактором конкурентоспособности бизнеса и государства.
В целом можно сказать, что российская ИТ-отрасль прошла этап шока и адаптации и вошла в фазу осознанного развития. Сейчас ключевая задача - сохранить этот импульс, продолжить развитие кадров, платформ, ИИ и инфраструктуры.
— Кадровый вопрос все же остаётся одним из самых острых. В чем вы видите главную проблему сегодня?
— На самом деле, сегодня главная проблема отрасли уже даже не столько в количестве специалистов, сколько в их профиле. За последний год в ИТ пришло много людей, однако спрос все больше смещается в сторону высококвалифицированных экспертов - архитекторов систем, специалистов по ИИ, кибербезопасности, сложной инфраструктуры и других узких направлений.
Система образования пока не успевает за реальными потребностями рынка: технологии развиваются быстрее, чем обновляются учебные программы.
Поэтому сегодня особенно важны гибкие форматы подготовки - переобучение, корпоративные университеты, практикоориентированные курсы и ранняя профориентация в школах.
Конечно, важную роль в ИТ-образовании должен играть сам бизнес. Напомню, что с 2026 года крупные аккредитованные ИТ-компании, с выручкой свыше 1 млрд рублей и штатом от 100 сотрудников, которые пользуются налоговыми льготами, будут обязаны направлять не менее 3% сэкономленных средств на развитие ИТ-образования.
Каждая компания должна заключить как минимум одно соглашение с вузом, участвовать в обновлении учебных программ, направлять практиков-преподавателей, организовывать стажировки и другие элементы практикоориентированного обучения.
Очевидно, что региональным органам власти потребуется больше ресурсов для сопровождения этих соглашений и контроля их качества. Нужно выстроить сотрудничество между большим количеством компаний и широкой сетью российских вузов, организовать межрегиональную кооперацию, распределить нагрузку и избежать дублирования образовательных треков.
Здесь "Цифровая Россия" готова взять на себя роль федерального посредника между компаниями, вузами и Минцифры. Мы можем обеспечить каталогизацию инициатив, сопровождение переговоров, подготовку сетевых соглашений, формирование образовательных консорциумов и методологическую поддержку обновления учебных программ.
Более того, мы подключим к работе весь ИТ-сектор, включая компании, которые не попадут в перечень обязательных участников кооперации с вузами. Сегодня практика взаимодействия компаний с образовательными учреждениями существует, но она фрагментирована и не имеет единой витрины.
На базе проекта мы готовы собрать лучшие практики, кейсы кооперации, типовые модели и дорожные карты, чтобы новые участники могли быстро включиться в процесс, ориентируясь на успешные примеры коллег.
Новые требования к участию ИТ-компаний в подготовке кадров направлены на решение целого комплекса проблем отрасли. Формирование устойчивой связки "ИТ-компания - вуз" позволит радикально повысить качество подготовки специалистов, востребованных в условиях стремительной цифровой трансформации экономики, и обеспечить стране технологическую независимость и кадровую безопасность.
— Искусственный интеллект сегодня буквально взорвал повестку - по данным "Медиалогии", слово "ИИ" упоминалось более 22 миллионов раз за год. Это хайп или мы действительно живем в момент технологического перелома?
— Это точно не хайп. Мы находимся в точке системного технологического перелома.
Президент прямо говорит: предстоящие 10–15 лет станут временем колоссальной трансформации, и искусственный интеллект - крупнейший технологический прорыв, с которым человечество сталкивалось в своей истории.
По масштабу влияния ИИ уже превосходит даже космическую программу - это сквозная технология, которая одновременно меняет экономику, рынок труда, образование, управление и повседневную жизнь.
Если говорить языком цифр, то динамика почти беспрецедентная. За десять месяцев 2025 года трафик на ИИ-сервисы в России вырос почти в шесть раз, а число пользователей - более чем на 110%.
По скорости распространения ИИ мы сегодня находимся примерно там же, где когда-то были смартфоны, но разница в том, что тогда на адаптацию ушли годы, а сейчас - месяцы.
Особенно показательно, что ИИ перестал быть "технологией для молодых". Самый взрывной рост мы видим у старшего поколения: в Амурской области аудитория 55+ выросла в 11 раз, в Оренбургской - в 15 раз, в Рязанской области и Карачаево-Черкесии - в 9 раз.
Это означает главное: нейросети стали простыми, понятными и прикладными. Человек получает конкретную пользу здесь и сейчас - от помощи в быту и планировании до работы с документами и аналитикой.
При этом принципиально важно, что Россия развивает собственные ИИ-решения. На фоне того, что многие страны зависят от американских или китайских моделей, у нас есть национальные платформы - YandexGPT и GigaChat. Более того, GigaChat 2 MAX был признан лучшей моделью для русского языка по бенчмарку MERA. Это вопрос не только технологий, но и цифрового суверенитета.
Российские ИИ уже внедряются в систему мониторинга и управления национальными проектами, помогают прогнозировать риски, предотвращать срывы сроков, используются в электронном документообороте аппарата правительства, в федеральных и региональных органах власти - от управления транспортом и мониторинга городской среды до прогнозирования лесных пожаров и состояния инфраструктуры ЖКХ. Это уже не эксперименты, а рабочий инструмент государственного управления.
— Но вместе с ИИ растут и страхи - утечки данных, дипфейки, манипуляции. Насколько серьезны риски, и не опередила ли технология наше умение с ней обращаться?
— Риски действительно серьезные, и мы должны быть к ним готовы. Мы впервые оказались в ситуации, когда крайне мощная технология стала массовой, но при этом остаётся во многом "сырой".
Люди взаимодействуют не с законченной системой, а с инструментом - и часто используют его без понимания последствий.
С одной стороны, эффект огромный. По исследованиям, около 40% россиян уже отмечают рост продуктивности благодаря ИИ. У 6% он экономит более пяти часов в неделю, у 12% - от двух до пяти часов. Это колоссальный прирост эффективности, и именно за счет этого ИИ становится мотором экономики XXI века.
С другой стороны, растет и зона уязвимостей. Люди массово загружают в нейросети документы с конфиденциальной информацией, не задумываясь о цифровом следе. Появляются дипфейки, фейковые изображения, манипуляции - от поддельных фото товаров до несуществующих ДТП и "скандалов".
Технология развивается быстрее, чем культура ее использования.
Отдельный блок - рынок труда. Президент четко обозначил: ИИ будет постепенно замещать работников начальных ступеней, в том числе в креативных и интеллектуальных профессиях.
Но одновременно он будет создавать новые рабочие места - для тех, кто умеет ставить задачи, работать с данными, мыслить инженерно и брать на себя ответственность. Поэтому ключевая задача государства - полностью изменить парадигму подготовки кадров и создать условия для массовой и доступной переквалификации.
Именно поэтому сегодня речь идет не о запрете ИИ, а о разумном регулировании сценариев его применения: маркировке ИИ-контента, ответственности за дипфейки, защите персональных данных, требованиях к прозрачности в критически важных сферах. Параллельно - о цифровой грамотности и формировании культуры работы с ИИ.
ИИ - это действительно крупнейший технологический прорыв в истории. Но любой мощный инструмент требует правил эксплуатации.
Наша задача — сделать так, чтобы искусственный интеллект работал на развитие страны, экономики и человека, а не создавал новую зону рисков.
— Нужны ли России новые законы об ИИ или лучше позволить технологиям развиваться свободно?
— Россия придерживается взвешенного подхода и сознательно не копирует европейскую модель, где избыточное регулирование фактически вытесняет разработчиков и инновации за пределы рынка.
Наша позиция - не тотальный контроль, а точечная и разумная настройка. Речь идет не о регулировании самого ИИ как технологии, а о контроле конкретных сценариев его применения.
Например, рекомендательные алгоритмы: они могут быть полезным инструментом, а могут формировать информационные пузыри и использоваться для манипуляций. Поэтому внимание должно быть сосредоточено именно на сфере применения, а не на внутренней логике алгоритмов.
Сегодня в проработке находятся вопросы корректного определения ИИ, ответственности за причиненный вред, маркировки сгенерированного контента и других механизмов защиты. Пока регулирование носит фрагментарный, точечный характер, но работа над системными и взвешенными нормами продолжается.
Ключевая задача - четко определить границы допустимого и полезного применения ИИ: в промышленности, в сфере безопасности, в ряде направлений медицины - при обязательных ограничениях, чтобы технологии не подменяли и не обесценивали профессиональные компетенции.
Такой подход позволяет, с одной стороны, сохранить пространство для развития инноваций, а с другой - защитить граждан и обеспечить цифровой суверенитет страны.
— Кибербезопасность и мошенничество все чаще выходят на первый план. Насколько серьезна ситуация?
— В 2025 году борьба с мошенниками вышла на новый уровень. Разработаны два пакета антифрод-мер, которые призваны создать комплексный заслон криминалу.
Ядром системы должна стать единая государственнаяплатформа "Антифрод", которая объединяет данные банков, операторов связи и государственных органов для мониторинга и оперативного блокирования мошеннических действий. Эта система должна значительно повысить скорость реагирования на злоумышленников и улучшить координацию между участниками рынка.
Помимо этого реализован целый ряд организующий мер. Обязательная маркировка входящих звонков от организаций, запрет на использование иностранных мессенджеров для коммуникации с гражданами со стороны государственных и финансовых структур, ограничения на онлайн-кредиты и займы, также заработали механизмы периодов охлаждения и самозапретов и периоды охлаждения на снятие наличных в банкоматах.
Все это создает многоуровневую систему защиты, где государство, регуляторы, банки и операторы действуют как единый механизм, существенно сокращая возможности для мошенников.
В результате, например, мошенники безуспешно пытались похитить у клиентов Сбербанка более 170 млрд рублей, а с начала года с счетов дропперов возвращено 1,7 млрд рублей - больше, чем за весь прошлый год. Количество преступлений, совершенных телефонными мошенниками, снизилось на 7%, а сумма ущерба - на 33%.
Второй пакет мер, который уже внесен в Госдуму, носит комплексный характер и закрывает основные сценарии мошенничества. Это, в частности, запрет международных звонков без согласия абонента и обязательная маркировка таких вызовов, введение детских SIM-карт с инструментами родительского контроля, ограничение количества банковских карт - не более 20 штук на человека.
Отдельно закрепляется право человека сообщить о кибермошенничестве через "Госуслуги".
В целом можно сказать: мы переходим к проактивной модели безопасности, где технологии и регулирование работают на предупреждение угроз, а не только на реакцию.
— В последнее время мы видим ограничения и замедление работы целого ряда иностранных платформ. Почему государство пошло по этому пути именно сейчас?
— Я бы сразу расставил акценты: это не внезапное решение и не реакция последних недель. Работа велась планомерно, последовательно и, по большому счету, много лет. Мы еще задолго до всех нынешних событий призывали крупные цифровые платформы встроиться в российское правовое поле - не на каких-то эксклюзивных условиях, а на абсолютно равных, понятных правилах, которые действуют для всех.
Требования, которые выдвигались, были элементарными: открыть официальное представительство, обеспечить механизм рассмотрения жалоб граждан, локализовать персональные данные россиян на территории страны.
Это стандартная практика для любой суверенной цифровой державы. Никаких заградительных барьеров, никакой дискриминации - просто соблюдение закона. Но в ответ мы зачастую сталкивались либо с игнорированием, либо с демонстративным отказом от диалога. Однако за четыре года значительная часть крупнейших сервисов так и не выполнила эти требования.
Более того, по данным правоохранительных органов, именно через иностранные мессенджеры и соцплатформы сегодня проходит до 70–80% мошеннических коммуникаций, связанных с телефонным и онлайн-обманом граждан.
Только за первую половину 2025 года ущерб от ИТ-мошенничества превысил 80 млрд рублей, и это - лишь те случаи, по которым люди официально обратились за помощью.
Поэтому вопрос стал не политическим и даже не экономическим, а вопросом безопасности. Когда платформа отказывается сотрудничать с государством и закрывает глаза на преступления на своей территории - у регулятора просто не остается другого выбора.
— Почему именно мессенджеры оказались в центре внимания?
— Потому что мессенджеры - это не просто приложения для общения. По разным оценкам, более 85% россиян ежедневно используют мессенджеры для общения, работы, обучения, получения услуг. Там находятся родительские чаты, рабочие группы, домовые сообщества, каналы врачей, учителей, предпринимателей.
За последние 10–15 лет они стали инфраструктурой повседневной жизни. В них ушло личное общение, рабочие переписки, родительские чаты, домовые сообщества, профессиональные группы.
Фактически огромный пласт социальной и экономической активности оказался сосредоточен в иностранных сервисах.
При этом полноценной национальной альтернативы у нас долгое время просто не было. Да, у нас есть собственные поисковики, соцсети, видеохостинги, банки, государственные цифровые сервисы. Россия в этом смысле - одна из самых технологически развитых стран мира. Но последний "кирпичик" - универсальный, безопасный мессенджер - отсутствовал.
И мы не могли позволить себе дальше оставлять граждан без выбора. Либо вы пользуетесь иностранным сервисом, который игнорирует российские законы, либо… а вот "либо", по сути, не существовало.
Именно поэтому было принято решение создать правовую и технологическую основу для национальной многофункциональной платформы с функцией мессенджера.
Закон сначала задал правила, а уже потом рынок предложил решение - сегодня это MAX.
— Многие связывают ограничения отдельных платформ с ростом мошенничества. Насколько это обоснованно?
— За последние годы мошенники радикально изменили тактику и почти полностью переместились в мессенджеры. Они перестали действовать грубо и начали создавать иллюзию доверенного пространства: поддельные рабочие чаты, фейковые группы организаций, имитация общения между знакомыми человеку людьми.
Человек попадает в такую среду и перестает критически оценивать происходящее. Дальше сценарии разные: от кражи денег до втягивания в долговую кабалу, а в самых тяжелых случаях - до вербовки в экстремистские структуры.
И все это происходит именно там, где платформа отказывается брать на себя ответственность за модерацию и безопасность.
Поэтому ограничения - это не "борьба с технологиями", а защита граждан. И показательно, что как только вводятся реальные меры, многие платформы внезапно начинают говорить о готовности к диалогу. Roblox - яркое тому подтверждение.
— История с Roblox вызвала общественный резонанс, в том числе митинги. Как вы оцениваете эту ситуацию?
— История с Roblox - это очень показательный пример того, что в вопросах безопасности детей компромиссов быть не может. Годами платформа игнорировала требования регулятора, закрывая глаза на опасный контент и перекладывая ответственность на родителей.
Но интернет - это не "дикая территория", это публичное пространство, где действуют законы.
Речь не идет о цензуре или запретах ради запретов. Требования Роскомнадзора - это базовые меры защиты несовершеннолетних от насилия, пропаганды суицида, наркотиков, экстремизма.
Такие нормы действуют в большинстве развитых стран мира, и Россия здесь не изобретает ничего уникального - она защищает своих граждан, особенно несовершеннолетних.
То, что платформа заявила о готовности к диалогу только после введения ограничений, говорит само за себя.
Признание проблем - важный шаг, но общество ждет реальных действий. Решение остается в силе, а окончательный выбор всегда за родителями. Со временем дети это поймут - безопасность всегда важнее сиюминутного удобства.
— Второй большой блок опасений связан с биометрией. Банки, магазины, сервисы предлагают все больше услуг на ее основе. Насколько это безопасно?
— Биометрия - это прежде всего про удобство и безопасность, и именно поэтому она так быстро входит в повседневную жизнь. Сегодня с ее помощью можно оплачивать покупки, проходить в транспорт, получать услуги в МФЦ - от оформления водительских прав до социальных выплат.
Это не эксперимент, а уже массово используемая технология.
Цифры это подтверждают. По данным Банка России, за девять месяцев 2025 года количество биометрических платежей выросло в девять раз - до 145,9 млн операций, а их общий оборот увеличился почти в пять раз и превысил 112 млрд рублей.
В Единой биометрической системе самостоятельно зарегистрировались уже 8,5 млн человек, и рост здесь очень динамичный: за год число пользователей увеличилось в 3,5 раза, а за два года - почти в 25 раз.
При этом вокруг биометрии действительно много страхов и мифов. Это во многом естественно: человек всегда настороженно относится ко всему новому и тому, что сложно "потрогать руками".
Особенно когда речь идет о данных и технологиях. Но здесь важно опираться не на эмоции, а на факты.
Ключевой момент - в России биометрические данные собирает и обрабатывает только Единый центр биометрических технологий. Ни банки, ни магазины, ни мессенджеры не хранят биометрию у себя. Они лишь получают подтверждение личности через защищенную государственную систему, без доступа к самим данным.
Использование биометрии остается строго добровольным. Никто не обязан ею пользоваться: можно по-прежнему расплачиваться картой, предъявлять паспорт, получать услуги привычным способом.
Принцип недопущения дискриминации здесь является базовым, и мы его последовательно отстаиваем.
Отдельно стоит сказать о безопасности. Биометрические решения не интегрируются с государственными сервисами без многоуровневой проверки. Контроль осуществляется на самом высоком уровне, и ни ФСБ, ни ФСТЭК не допустили бы внедрение таких технологий без уверенности в их надежности и защищенности.
Поэтому биометрия - это удобный и современный способ подтверждения личности, который экономит время и снижает риски мошенничества. А наша задача - и государства, и экспертов - не просто внедрять технологии, а подробно и понятно объяснять людям, как они работают и почему им можно доверять.
Именно понимание и цифровая грамотность снимают страх перед новым.
— Над какими законопроектами продолжите работу в следующем году? Назовите три наиболее важных для развития цифровой среды.
— В следующем году мы сосредоточим усилия на нескольких ключевых законопроектах, которые имеют стратегическое значение для цифровой безопасности и развития информационной сферы в стране.
В первую тройку я бы выделил инициативы по регулированию видеоигр, защите аудитории аудиовизуальных сервисов и социальных сетей, а также совершенствованию механизма защиты персональных данных при трансграничной передаче.
Законопроект о регулировании видеоигр введет обязательную маркировку с указанием наличия элементов насилия, жестокости или нецензурной лексики. Он также устанавливает требования к распространителям игр по ограничению доступа к запрещенному контенту и информированию пользователей о содержании продукта.
Цель инициативы - создать безопасную среду для детей и молодежи, а также поддержать ответственное развитие индустрии киберспорта. Сейчас мы ожидаем отзыв правительства РФ, после чего планируем вынести законопроект на первое чтение.
Второй законопроект направлен на защиту зрителей и пользователей аудиовизуальных сервисов и социальных сетей.
Он вводит административную ответственность за распространение материалов, дискредитирующих традиционные российские духовно-нравственные ценности или пропагандирующих их отрицание. Документ закрепляет обязанность платформ своевременно удалять запрещенный контент и устанавливает прозрачные меры ответственности для владельцев сервисов.
Это позволит создать безопасное цифровое пространство, где соблюдается баланс между свободой информации и защитой культурных ценностей общества.
Третья инициатива касается усиления защиты персональных данных при их трансграничной передаче.
Законопроект вводит более строгие критерии для признания иностранных государств обеспечивающими надежную защиту данных, с учетом не только формальных признаков, но и реальной практики соблюдения конфиденциальности. Это особенно важно в условиях растущих киберрисков и угроз безопасности граждан, включая участников СВО, и позволит предотвращать утечки персональной информации.
Кроме того, мы продолжаем работу над закреплением правового статуса пентестеров - специалистов по поиску уязвимостей.
Их работа стала важной частью системы киберзащиты в стране, позволяя выявлять угрозы до того, как ими воспользуются злоумышленники, и повышать уровень цифровой безопасности государственных сервисов и бизнеса. Законодательное оформление их статуса станет еще одним шагом к системной защите цифровой инфраструктуры России.
Все эти инициативы формируют основу для безопасного, ответственного и технологически развитого цифрового пространства в нашей стране, и мы будем продолжать работу над ними в следующем году.
— Если подвести итог, в какой точке сегодня находится российская ИТ-отрасль?
— Мы находимся в точке осознанного выбора. ИТ-сфера в России уже доказала свою устойчивость. Теперь перед ней стоит задача доказать свою конкурентоспособность и стратегическую значимость.
Это не самый простой этап. Он требует дисциплины, инвестиций, сложных решений и иногда отказа от быстрых эффектов ради долгосрочного результата. Но именно такие периоды и формируют будущее.
Сегодня ИТ - это не просто отрасль. Это основа суверенитета, экономики и качества жизни. И от того, какие решения мы примем сейчас, зависит, каким будет цифровое будущее страны на десятилетия вперед.
Свежие комментарии